«Стенд должен работать в рынке»
Блицинтервью
Газета «Коммерсантъ» №145 от 17.08.2021, стр. 9
«Росатом» готовится во второй половине года ввести в эксплуатацию первый российский стенд для испытаний оборудования для крупнотоннажного сжижения газа. О причинах задержки стройки и идее обязать иностранных поставщиков оборудования испытывать его в России “Ъ” рассказал замминистра промышленности и торговли Михаил Иванов.
— Этот СПГ-стенд уникален и впервые строится в России. Кроме того, стройка пришлась на период пандемии, что, безусловно, внесло коррективы в сроки его строительства. Сейчас ведутся работы по получению разрешительной документации для официального ввода в эксплуатацию. «Росатом» планирует запустить стенд во втором полугодии 2021 года. Рост цен на материалы, в частности на металл, повлиял на общую стоимость строительства СПГ-стенда. По нашей информации, разница в стоимости была покрыта за счет средств «Росатома».
— При разработке проекта мы исходили из того, что тарифы будут попадать в рыночную нишу. На мой взгляд, они соответствуют тарифам западных стендов. В мире всего два таких — оба находятся в США. Создание российской испытательной базы — это возможность осваивать технологии именно в России и не зависеть от других стран.
— Когда просчитывали бизнес-модель, мы отработали потенциальный объем заказов с основными потребителями, в частности с НОВАТЭКом, «Газпромом» и судостроительными заводами. Это позволило предварительно оценить объем испытаний, который был заложен в соглашение между «Росатомом» и НИИЭФА. Так, до 2035 года планируется испытать несколько компрессоров отпарного газа, более 20 жидкостных детандеров и более 150 СПГ-насосов. Однако 2020 год внес коррективы: часть инвестиционных планов была смещена вправо. Но мы имеем набор потенциальных проектов, по которым инвестрешения должны быть приняты.
— Стенд должен работать в рынке. Не вижу ничего плохого в том, чтобы этот стенд использовали иностранные лицензиары для испытания своего оборудования при поставках для российских проектов. Когда Россия экспортирует машиностроительную продукцию за рубеж, входным параметром являются испытания и сертификация в центрах, аккредитованных в той или иной стране. Это нормальная мировая практика.
— Я считаю, что такое решение при прочих равных может быть принято. Сейчас вопрос обсуждается внутри Минпромторга. Но я не склонен к каким-то резким мерам в отношении лицензиаров. Мы уже находимся на таком уровне отношений, когда можем обсуждать такие вопросы с иностранными партнерами. С некоторыми лицензиарами есть совместные проекты по освоению технологий в области крупнотоннажного СПГ. Например, «Газпром» будет строить Балтийский завод с Linde Gas.
— Около 5 млрд руб. Горизонт планирования строительства — до 2025–2026 годов. Пока рано говорить об исполнителе. Однако в таких крупных проектах правильнее ориентироваться на большие госкорпорации, например «Росатом» и «Ростех».
— Речь идет только о крупнотоннажных проектах, реализуемых на основе российских технологий. На таких проектах, сформированных с учетом компетенций российских машиностроителей, мы сможем достичь локализации в 80%.
— Это не так, четвертая линия «Ямал СПГ» (на 0,9 млн тонн в год.— “Ъ”) реализована на запатентованной НОВАТЭКом технологии «Арктический каскад». Мы большое внимание уделяем проектам НОВАТЭКа, связанным с обкаткой этой технологии.
— 80% — это объем закупки отечественного оборудования от общей закупки оборудования при реализации СПГ-проекта в денежном выражении. В идеале мы ставим перед собой задачу обеспечить полную независимость российской промышленности от иностранной продукции. Однако нужно понимать, что, с одной стороны, локализация отдельных видов оборудования экономически нецелесообразна. С другой стороны, учитывая сроки строительства средне- и крупнотоннажных СПГ-проектов, локализацию некоторых элементов мы просто не успеем осуществить. Ведь недостаточно просто создать опытный образец, его необходимо испытать и предусмотреть в проектно-сметной документации строящегося завода.
— Мы уже завершили работу над новым планом импортозамещения до 2024 года. В нем есть целый раздел оборудования, которое используется в водородной энергетике. Мы хотим охватить весь жизненный цикл водорода: и производство, и транспортировку, и хранение, и применение. Будем использовать все инструменты поддержки, включая субсидирование НИОКР и выпуска пилотных партий продукции, специальные инвестиционные контракты, а также займы Фонда развития промышленности.
— В плане импортозамещения у нас есть конкретные показатели по каждому виду продукции. Например, для емкостей хранения и транспортировки водорода, энергетических установок на водородных топливных элементах и водородных заправочных станций это 20%, для генераторов водорода — 15%, а для систем ожижения водорода — 10%. Цифры, на первый взгляд, могут показаться незначительными, но не будем забывать, что отрасль водородной промышленности находится на этапе зарождения. Дальше — больше!
— Я бы выделил два перспективных сегмента. Первый — производство зеленого водорода методом электролиза из воды с применением ВИЭ. В 2030-х годах зеленый водород будет одним из самых дорогих и привлекательных сегментов на мировом рынке водорода. Кроме того, у нас есть возможности для развития его производства. В России около 20% выработки электроэнергии приходится на ВИЭ, в первую очередь гидроэлектростанции, есть еще немного солнца и ветра. Чуть больше 20% выработки РФ приходится на АЭС. Пока не весь мир согласен с тем, что атомная энергетика такая же зеленая, как ВИЭ, но нам нужно эти интересы отстаивать.
Второе направление — производство водорода из углеводородов, в первую очередь из газа. Оно может иметь массовое применение внутри страны. Мы преуспели в технологии парового риформинга метана: у нас есть рабочие проверенные установки, которые применяются в нефтеперерабатывающей и химической промышленности. Есть отечественные производители, которые уже имеют технологические образцы и более современное оборудование для пиролиза метана.
— Если мы не будем ставить перед собой амбициозных целей, то прогресса не получим. Сейчас такие объемы достаточно сложно представить. Но технологически мы должны двигаться к тому, чтобы освоить и создать мощности для этих объемов экспорта.
— У нас есть хорошие наработки по щелочным электролизерам, причем мы имеем опытные образцы и по более современной технологии электролиза на основе протонно-обменных мембран. Есть европейские компании, которые производят электролизеры большой мощности (200–500 кубометров в час). Мы пока в класс большой мощности не вышли, но ставим задачу сделать это до 2025 года.
Например, сегодня мы уже ведем работу над освоением энергетических турбин, работающих на метано-водородной смеси, что значительно сокращает выбросы СО2. Эти турбины можно применять как в электроэнергетике, так и для компрессорных станций магистральных газопроводов для уменьшения углеродного следа. В России такие турбины разрабатывают лидеры энергетического машиностроения — «Силовые машины» и ОДК. Недавно, кстати, завершился конкурс на субсидирование финансового обеспечения затрат на проведение НИОКР по такой турбине. Победителем стала компания «Силовые машины», которой Минпромторг субсидирует 100 млн руб.
— В этом году запланировано из бюджета выделение субсидий на НИОКР в объеме 1 млрд руб. Большинство мер поддержки сопряжено с привлечением частных инвестиций, так что эту цифру можно смело умножать минимум на два. Кроме того, в рамках инициативы «Чистая энергетика» стратегии социально-экономического развития правительство до 2024 года заложило на развитие водородных технологий более 9 млрд руб.
